Василий возле дома родителей
В зарослях неопасного, местного борщевика прячутся заброшенные полуразвалившиеся дома
Все дома в Шварёво – старинные. Кое-где их «омолаживают»
Возле дома Василия Шварёва растут вековые липы. Цветут
Василий Шварёв возле отцовского дома
Павел Михайлович Шварёв, Почётный гражданин Усольского района
Часть ул. Колхозной вымощена бетонными плитами
Родник деревни Шварёво
Ровный ряд молодых ёлочек скрывает таинственное здание из красного кирпича
На воротах – предостерегающий знак
Лосята Коська и Ромка - малыши
Анатолий Попов и его подросший питомец
От редакции до Шварёво, судя по «ЯндексКарте», около 40 км, пешком топать около 8 часов, на велосипеде – 3 часа, на машине мы проехали это расстояние чуть больше чем за 40 минут. После поворота с трассы Усолье – Сороковая по направлению в Кудымкар асфальт кончился. Началась грунтовка. До Шварёво она вполне приличная, хотя и очень пыльная. И день жаркий – градусник машины показывает, что за бортом +420 С. Пока едешь с хорошей скоростью и в открытое окно задувает ветер, терпимо, но как только остановишься, выйдешь из машины, наваливается пекло. И оводы-пауты, огромные, кусачие, кажется, размером с небольшую собаку.
Знакомство с деревней мы начали, как всегда, с «раскопок» в интернете. И вот что накопали. Пермский историк, краевед, генеалог, независимый исследователь, экс-замначальника отдела использования архивных документов и научно-справочного аппарата госархива Пермского края Виталий Бояршинов в электронном «Справочнике указателе населённых пунктов в генеалогических документах» называет две деревни: Шварёва Ближняя и Шварёво (Шварёва Дальняя). Первое упоминание нашей дальней деревни в генеалогических документах он относит к 1782 г., когда Шварёво входило в Пыскорскую экономическую волость Соликамского округа Пермского наместничества. В 1904 г. деревня упоминается уже в Кондасском обществе, а с 1920-х гг. – в Ощепковом сельсовете. Основа населения деревни – бывшие государевы крестьяне. В советские годы эпитеты «Ближняя» и «Дальняя» от названий деревень Шварёвых «отпали» и различие закрепилось только в конечной букве: Ближняя деревня стала оканчиваться на «а», Дальняя – на «о».
В архивных справках указано, что с 1929 г. по 1947 г. в Шварёво работал колхоз «Новый путь», который был нацелен на выращивание зерновых и овощных культур. Принимал участие в организации колхоза и был избран его первым председателем Павел Михайлович Шварёв, почётный гражданин Усольского района, уроженец Шварёвой Дальней (он родился в 1905 г.).
– Колхоз был большой: пять бригад полевых и одна овощная, – рассказывает жительница Березников Антонина Постникова, уроженка Шварёво. – Выращивали рожь, пшеницу, овёс, коней много держали у нас, овёс им на корм шёл, а рожь и пшеницу сами ели. Овощная бригада выращивала всё: огурцы, помидоры, для них парники были специальные. Работники вязали маты из соломы – укрывали растения. Во время войны скотину стали держать, ферма была, даже кур взращивали. Колхоз по тем временам был передовой, я знаю, потому что папа мой во время войны периодически замещал председателя, я маленькая была. Папа немолодой был, образование у него какое-то было. Мама в колхозе всю жизнь работала. Мы школьниками на покос всё время ходили. Нарубят ивняк, прямо с листьями, наложат на землю, а два ствола покрупнее – как оглобли. Вот мы на этот ивняк копны намечем, потом лошадь запрягут, ещё хомут ей подлиннее делают, чтобы эти оглобли подцепить, и возим сено к стогам – стога у нас большие делали. Потом прислали председателя из Усолья, и всё по-другому пошло. Деревня была большая, домов много. Я ребёнком была, так не могу сказать точно, сколько жителей было, но много. В Шварёво был клуб, зерносклады, конюшни, была школа, в ней учились до четвёртого класса, потом в Ощепково переходили – пять километров пешком туда-обратно ходили. Нас было два ученика: я и сосед напротив, мой троюродный брат. Папа у меня ещё и почту возил зимой, когда сильный мороз, он меня подвозил на санях. Рано-рано повезёт, оставит в сельсовете у уборщицы – дожидать, пока школу откроют. А я там иной раз и усну. Окончила семь классов в 1947 году, потом за нами, девушками, приехала машина, нас пятерых собрали и увезли в ремесленное училище №5 в Березники. Учились на аппаратчиков. Два года училась, жила в общежитии, потом пошла работать на анилино-красочный завод, потом замуж вышла. Так в Березниках и осталась.
Антонина Якимовна живёт в Березниках, хранит память о своей родной деревне, даже начала писать о ней воспоминания. Она рассматривает фото, которые я сделала в Шварёво, и не узнаёт ни одного дома.
– А ведь бабушка и дедушка мои там родились, вся родня там была. Немного на отшибе, на горке, помню, стояла избушка, в ней жила Варвара. Она уже немолодая была, старушка одинокая. Она всё молилась, а в колхозе по возрасту уже работать не могла, но люди ей помогали. Как какой праздник божественный, мама настряпает чего – неси Варваре! Многие ей несли яйца, молоко, так она и жила – всем миром помогали. Все друг другу помогали, дружно жили Деревня вся была ухоженная, красивая. Мы съездили туда с сестрой года три-четыре назад – наревелись как о покойнике. Не узнали мы свою деревню: посередине лужа какая-то, где дорога у нас была, а посреди лужи куст растёт здоровенный, – рассказчица взмахивает рукой и утирает глаза платочком.
В 1956 г. колхоз «Новый путь» входит в состав совхоза «Усольский» и называется его Шварёвским отделением.
– В совхозе всё было: ферма, свинарники, курятники, телятники, коровники, конный двор. И огромные поля засаживали, – рассказывает мужчина, назвавшийся Василием.
Мы увидели его, пока фотографировали дома, которые выглядели вполне жилыми – он подъехал к одному из таких домов. Подошли познакомиться, расспросить о деревне. Пока нас заедали те самые пауты размером с собаку, Василий выгружал из багажника своего авто запотевшие бутыли с водой, которую набрал на роднике, на въезде в деревню, и рассказывал о совхозе. Он привёз воду и себе, и соседям, живущим в доме напротив. Выгрузил «источник жизни», продолжил рассказ.
– Родители мои тоже в колхозе работали: отец был инвалидом, он раненым пришёл с войны, мама работала в бригаде – куда пошлют. Я сам тут родился, вот дом моих родителей, – Василий показывает на ухоженный большой дом с крашеным забором и резным крыльцом. – Я и в школе учился здесь, потом в армию сходил, потом снова учился на вечернем отделении в березниковском филиале политеха. Потом всю жизнь в наладке работал, в основном на «Азоте», потом в калийную промышленность перешёл, потом по России поехал, потом за границу: Италия, Испания, Чехия. Сейчас вот снова здесь. Мужчина сожалеет о том, что в своё время у кого-то не хватило силы или воли сохранить сельское хозяйство и деревня умирает: сейчас в ней постоянно живут четыре семьи, остальные – дачники.
Ехали мы сначала по улице Колхозной. Выходить из машины приходилось часто: в один дом жилого вида постучу, если не открыли – бегом в машину и едем дальше. Если открыли, то отмахивались от нас, как мы от паутов. Мол, мы-то тут недавно живём, а вот Маша-Ира-Нюра давно и лучше знают и расскажут, во-о-он в тот дом постучите. И снова нырок в машину, где работает кондиционер и пауты смиреют, безнадёжно колотя головами в стёкла, и снова выход к названному адресу. В домах Маши-Иры-Нюры либо никого не было, либо хозяева тоже «сами не местные». Пообщаться, кроме Василия-«иностранца», как я для себя его отметила, удалось только с Василием Шварёвым. Начал он с претензий.
– У нас дороги нормальной нет, всё машинами раскатали, один участочек дороги мой отец чуть не с вилами сохранил. Он две войны прошёл, суровый мужик был, охранял днём и ночью дорогу, так у нас тут ровно и травка вон какая красивая растёт, – Василий обводит рукой придомовую территорию, на которой и правда ровно, чисто, травка. – Как дождик пройдёт, так ведь грязь непролазная. Лужи такие, что вода в машину заливается.
Василий Шварёв родился в деревне Шварёво в 1957 г., как он нам поведал. Живёт в городе, в отцовский дом 1968 г. постройки приезжает на лето – на дачу. Жена работает, только на выходные приезжает, занимается посадками, а он огород охраняет. Супруга специалист – училась в Ленинградской сельхозакадемии, любит возиться с растениями. Василий уверяет, что если бы мы посмотрели на её зимний сад – ахнули бы. Голубые ели, как у стен Кремля, посадила возле крыльца она. На вопрос, кто делал красивый резной деревянный узор под крышей и точёные балясины крыльца, отвечает:
– Как кто? Отец делал, Иван Михайлович Шварёв. Он у меня всё умел, всё мог, а два класса образования. Он и валенки валял, и грабли делал, и дуги гнул для лошадей, и сани мастерил, и на пилораме работал, и зерно сушил. Мама работала. Куда бригадир назначит, в овощном хозяйстве, например. Вон там, внизу, где сейчас поле заросшее, были парники, в которых взращивали рассаду капустную, огурцы, потом эту капусту на поля высаживали, помидоры там тоже росли на полях. Речка-то сейчас заросла, а тогда по осени баржи приходили и капусту на них грузили, всё в Усолье увозили. Помидорное поле осенью всё красное стояло. А парников было тысяча квадратных метров, там огурцы выращивали. Скотные дворы были в деревне, а на них навозу! Так всю зиму возили его в кучи, весной нагревали на кострах и в теплицы складывали, навоз прел и землю грел. Там и сейчас земля хорошая, вон как трава растёт! Сейчас скотины у нас нет, только там внизу у Толика есть козы.
Упомянутый Толик, Анатолий Попов – владелец единственной придорожной кафешки от Усолья до Ощепково. Если ехать в сторону Кудымкара – не скоро до подобного доберёшься. Когда-то на фронтоне дома красовалась надпись «Кафе», и работало оно круглосуточно. Сейчас это просто дом у дороги без вывесок, но кто знает, может купить там продукты для дома. Жители окрестных деревень знают.
– Но я закрываю кафе, – сказал Толик. – Нет прибыли, я банкрот. Пока рабочие дорогу строили, так приезжали ко мне, я кормил всех обедами: салаты, первое, второе, чай-кофе – как полагается. У меня многодетные мамочки трудоустроены по закону были из Лемзера одна, другая – местная. (Мамочка из Лемзера – это Наталья, у которой летом 2019 г. волонтёры искали пропавшую дочь Милану. – Прим. ред.) Жена из Добрянки приезжала помогать, сам-то я оттуда.
Прежде чем стать бизнесменом, Анатолий кем только не работал: и трактор водил, и грузовик, и даже агрегаты для «Тетрапака» на молокозаводе «Нытвенский» ремонтировал да переоснащал. Потом землю купил с недостроем, кафе открыл, коз завёл, огородик разработал, родничок благоустроил, тот самый, куда один из Василиев за водой ездил. И жить бы ему, богатеть да местных жителей рабочими местами обеспечивать (у него, кроме многодетных мамочек, работали когда-то кольщик дров и тракторист, который снег убирал в соседних деревнях. – Прим. ред.). Но работу по очистке снега теперь выполняет «Спецавтохозяйство», ковидные ограничения и постоянно устраиваемые в районе кафе посты полиции сократили клиентуру. С окончанием строительства участка дороги она почти совсем пропала. Последний удар по бизнесу нанесло повышение цен на всё, что раньше Анатолий закупал на оптовых базах, и закрытие самих этих баз. А удар по сердцу нанесли пьяные отморозки, расстрелявшие в лесу двух его питомцев – лосят Ромку и Коську. Анатолий рассказал:
– Лосят этих мне охотники малюсенькими привезли от разных погибших мамашек, они с козу ростом были. Я их в сарайке держал, из бутылочки поил молоком, они совсем ручные стали, ходили за мной: голос услышат – летят! Они уже подросли, с меня ростом стали, мы думали, как их в лес будем отпускать. Но однажды приехали пьяные мужики в кафе, я как раз в Добрянку уезжал, и девочки-продавщицы им не открыли – побоялись, что хулиганить будут. Так те в отместку выломали замок на сарайке, погрузили лосят в машину. Отвезли в лесок недалеко и в упор из ружья расстреляли. Это видел знакомый. Мужиков нашли, наказали: отняли ружья, охотничий билет, дали штраф 250 тысяч. Да только Коську с Ромкой уже не вернёшь. И как-то у меня желание тут работать пропадать стало. Вот поеду узнавать, как банкротиться.
Расстроила меня эта история, как расстроил неухоженный вид некогда большой и красивой деревни. Мысленно пожелав Шварёво и всем его обитателям добра и здоровья, не забыв набрать ледяной, живительной воды из родника, мы уехали в город.
Мы увозили с собой толику «родниковой правды», как пелось когда-то в советском шлягере про Беловежскую пущу, и надежды на то, что когда-нибудь деревня Шварёво снова станет ухоженной и красивой.
А мне что с этого?
Продолжаем знакомиться с соседями.
